Отправлено: 22.12.15 22:20. Заголовок: У суда

Ещё один рассказ, который никто не прочитает, но я всё-равно его сюда выложу в ближайшие несколько дней.

1
Мы сидим на полу подсобки в кафе на перекрёстке у здания суда. Безумно хочется трахаться и умереть. Я смотрю на то, как её растрёпанные волосы бережно накрывают торчащие соски, пока она молча смотрит на синюю стену перед собой. Мне кажется, что её волосы заботятся о ней больше чем я, и словно нарочно показывают мне, как это делается. Я зачёсываю их рукой назад, показывая своё превосходство над ними, и одновременно обнажая её прелестную грудь.
— Ты же не сердишься на меня? — спрашиваю я её, но уже знаю, какой будет ответ.
«Конечно же, нет», — отвечает мне Эльза, но я же знаю, что это ложь и так она меня успокаивает.
Я чувствую идущий по полу неприятный сквозняк и натягиваю штаны обратно, но в подсобке всё та же духота и затхлый запах, так что рубашку приходится расстегнуть.
В голову лезут мысли о том, что всё кончено, что Эльза больше не будет моей, но я не знаю как это исправить. Я даже не знаю, как нарушить тишину не разрушая последний миг нашей близости.
«Ты меня ещё любишь?» — спрашивает она, и меня, не смотря на духоту, прошибает озноб.
— Конечно же, — поспешно отвечаю я Эльзе, — как может быть иначе?…
Я запинаюсь, не в силах подкрепить свои слова разумными доводами. У меня не получается сказать ни как сильно она для меня значит, ни то, какие чувства я испытываю к ней, потому что в глубине души я понимаю, что всё равно у нас с ней не может быть будущего и отвожу взгляд в сторону, но в этой крохотной комнатушке не на что смотреть кроме пыли, и мой взгляд упирается в полоску света идущего из-под двери.
Луч света освещает пыль, кружащую по комнате, будто это искусственный снег в новогодней игрушке. Её хаотичные движения ненадолго успокаивают, но меня отвлекает скользящий шум, и краем глаза я вижу, как Эльза медленно сползает по стенке в бок, пока со стуком не упирается в полки, заваленные бытовой химией и щётками, которые тут же сыпятся вниз. Я быстро подскакиваю к ней и рукой приподнимаю её голову, боясь, что она сильно ударилась, но так и замираю с рукой в её белых волосах. Я смотрю в её глаза, которые едва видны в сумраке подсобки, и её взгляд снова возвращает мне надежду, на то, что ещё не всё потеряно.
«Ну чего же ты ждёшь», — говорит она мне, и я робко наклоняюсь к ней и начинаю целовать. Она не отвечает, и я отстраняюсь, думаю, что опять всё испортил, но Эльза говорит: «Не останавливайся», — и я продолжаю, свободной рукой начиная ласкать её грудь. Моя рука опускается ниже, скользя по талии и, задевая полоску приподнятой юбки, упирается в её киску. У меня встаёт член, и я понимаю, что слишком рано надел штаны. От возбуждения я боюсь, что всё произойдёт слишком быстро, и рука между её ног начинает двигаться более судорожно, но Эльза, будто не обращает на это внимание.
— Ты совсем сухая, — говорю я ей об очевидном.
«Здесь где-то был вазелин, глупый», — говорит она, и я начинаю вспоминать где мне попадался на глаза синий тюбик, но вдруг меня отвлекает невнятный мужской крик из-за двери. Я вздрагиваю от неожиданности и быстро выхожу из подсобки. Перешагнув через повара, я выхожу в зал кафе, но среди лежащих на полу и сидящих на местах посетителей источник крика мне найти не удаётся. Я уже начинаю думать, что моё подсознание играет со мной, пытаясь не дать мне быть вместе с Эльзой, но потом крик повторяется, и я отчётливо слышу, как приглушённый голос, доносящийся с улицы, спрашивает:
— Есть кто внутри? — Человек, спрашивающий это, вплотную прислоняется к витрине кафе, пытаясь разглядеть меня сквозь тонированные стёкла.
Я выбегаю на перекрёсток перед зданием суда и вижу молодого бородатого парня в истрёпанной одежде и рюкзаком за спиной уткнувшегося лицом в стекло, но увидев меня, он резко поднимает руки перед собой, словно показывая, что не опасен.
— Привет, — говорит он мне звонким голосом, — Я тут это… Услышал шорох… Кажется там упало что-то?
Я молчу в ответ, не совсем понимая, что же делать дальше. Член в штанах возвращается к своему привычному размеру, и я начинаю соображать уже более трезво, но в голове крутится только одна мысль о том, что он не должен увидеть Эльзу.
— Извини, — нарушает он затянувшуюся паузу, — я давно уже людей не видел. Меня Дэн зовут. А тебя?
— Дима, — отвечаю я ему, как это положено представляясь при первой встрече, но в глубине души мне не хочется, чтобы он знал моё имя.
— А, понятно, — продолжает Дэн, улыбаясь, — А у меня чуть инфаркт не случился, как тебя услышал.
Я ничего на это не отвечаю, ожидая его дальнейших действий, хотя и понимаю, что должен поддержать разговор. Его появление совсем не входит в мои планы, и я надеюсь, что он скоро исчезнет, но внутренний голос пессимистично говорит об обратном.
— Так ты это… — снова начал говорить Дэн, — В кафе ещё кто-то есть?
На секунду я задумываюсь над его вопросом и окидываю взглядом улицу: вокруг лежат бездыханные тела, на перекрёстке пара машин уже давно стоят, врезавшись друг в друга, будто составляя из себя единое целое, на ступеньках здания суда под лежащим телом светловолосого парня в деловом костюме красуется засохшая лужа крови.
— Нет, — отвечаю я новому знакомому, — внутри одни мертвецы.

 Отправлено: 23.12.15 20:16. Заголовок: 2 Я уже и не помню, ..

2
Я уже и не помню, когда впервые встретил Эльзу — кажется, она была здесь всегда. Люди вокруг были ещё живы, ходили по своим делам, или же притворялись, что им есть чем заняться, даже не подозревая, что однажды все сваляться замертво без всякой причины.
Тогда я ещё работал в магазинчике недалеко от здания суда, и однажды, возвращаясь домой, я увидел, как она заворачивает на перекрёстке. Она была невысокой блондинкой в синем деловом костюме и туфлях на высоких шпильках. Того мгновения мне хватило, чтобы понять, что это самая красивая вещь которую я видел за последние несколько лет. К сожалению вряд ли кто-то принял бы за комплимент то, что его называют вещью.
Спустя какое-то время она зашла ко мне в магазинчик сделать копии документов на неизвестном мне тогда языке. Мы вели себя так, будто раньше никогда не встречались и ничего друг другу не должны. У неё это получалось лучше.
Перед тем, как уйти она молча подала мне мелочь в руку за мою работу. Я почувствовал, что на её пальцах шелушилась кожа — она была не идеальной, но от этого становилась только привлекательнее. Ещё один комплимент, который никто не оценил бы.
Позже мы снова встречались с ней взглядом на улице, но я не мог понять: это она смотрела на меня, или я на неё. И снова она заходила, и молча давала делать копии документов на непонятном языке, который оказался болгарским. Я решил изучать его, чтобы быть к ней ближе, хотя и не мог этого ей сказать, чтобы она не решила, что я за ней слежу.
Мы продолжали делать вид, что ничего друг другу не должны, но с каждым разом у неё это получалось всё хуже. Иногда она улыбалась мне, но я понимал, что мне не суждено быть с ней, и старался не обращать на это внимание. При следующих встречах она была грустной, и я думал, что она переживает из-за того, что я её игнорирую, и вряд ли правильно понимала причины. С тех пор я старался избегать встречи с ней, выходя с работы раньше, или идя по другой стороне улицы, чтобы не мучить её своим присутствием. К сожалению я не мог закрывать дверь перед ней — это было бы не вежливо.
Она всегда носила синюю одежду: летом это были деловые костюмы и топики, а зимой куртка, так что я мог заметить её уже издали, увидев синее мельтешение между людей. После этого я стал бояться этого цвета, встречая его за пределами перекрёстка, или находя его на экране монитора и в рекламных плакатах.
Причиной моих страхов была скорее не она, а я сам. Я ненавидел себя за то, что умудрился всё испортить, даже не зная её имени и не слыша ни разу её голоса, но если бы мы познакомились, то для неё всё кончилось бы ещё хуже. Так что единственным верным способом было держаться от неё подальше, в надежде что она забудет обо мне и найдёт кого-нибудь нормального, кто займёт все её мыли, не оставив места для меня, и может поменяет магазин в котором делает копии, но в итоге мы всё равно иногда встречались с ней, и мне казалось, что с каждым разом ей всё хуже от этих случайных и коротких встреч.
Со временем я стал представлять, как мы с ней могли познакомиться. «Мне кажется, мы слишком часто видимся», — говорила она мне при очередной встрече, а я в ответ только глупо улыбался, надеясь, что она не пойдёт дальше и не захочет узнавать меня. Я же наоборот, хотел узнать о ней больше, но её как будто не существовала вне перекрёстка. Искать человека только по внешности очень сложно, а документы были оформлены на разные болгарские фирмы, и я не мог связать их воедино. Пытаясь отыскать её в соцсетях по ближайшим офисам и магазинам, я не находил никого похожего. Иногда я пытался отыскать её на сайтах знакомств, или шёл на глупый фильм в кинотеатр в паре кварталов отсюда, но удача была не на моей стороне, если не считать незнакомых девушек, которые определённо хотели со мной познакомиться, будто не понимая, что мне нет до них дела.
Было глупо с моей стороны избегать встреч с ней, но надеяться узнать кто она, однако я не мог с собой ничего поделать. «Всё в порядке, ты же всё делаешь ради меня», — утешала она меня в вымышленных свиданиях, а я боялся раскрыться перед ней, чтобы не испугать.
Теперь же всё было иначе: мы были вместе, у нас был шанс всё начать сначала, будто не было этого перекрёстка, я бы стал для неё другим человеком, которого она во мне видела, и в ответ спасла бы меня от одиночества и сумасшествия.
— Я уж думал что с ума сойду от одиночества, — говорит Дэн отвлекая меня от моих размышлений.
Надо от него избавиться.

 Отправлено: 25.12.15 19:55. Заголовок: 3 — Мне всегда казал..

3
— Мне всегда казалось, что именно так всё и кончится, только зомби-апокалипсис был бы круче. Хотя как знать, они же могут ещё встать и начать есть мозги, или насиловать выживших — такой секс-апокалипсис. Но это же бред, конечно же — зомби не бывает.
Я делаю вид, что слушаю Дэна, как это всегда было принято делать, пока люди были живы. Мы пьём кофе, сидя на ступеньках у здания суда и я осматриваю пару разбитых машин на перекрёстке, чтобы меньше думать об Эльзе, оставшейся в подсобке кафе.
— Если же секс-апокалипсис будет, то всё не так уж и плохо: заметь, что трупы не гниют, а ведь уже полгода минимум прошло. Ты же в курсе, почему людей хоронили в течение трёх дней?
Я смотрю на него, выражая всё своё презрение к нему, но он думает, что я жду ответа и продолжает:
— Человек может впасть в кому, при которой будет очень слабый пульс, так что можно решить, что он умер, а через три дня уже точно должны быть видны следы разложения. Хотя это не у всех распространено, да и у меня родственники договаривались с похоронами побыстрее в церкви. Мне иногда страшно было, что впаду в кому, а проснусь в гробу под землёй. Пришлось даже в завещании писать, чтобы мне телефон заряженный в могилу положили на всякий случай, но не думаю, что это кто-то на самом деле сделал бы.
Мне приходит в голову мысль, что я точно не положу телефон ему в гроб, даже зная, что он ещё жив, но вежливо умалчиваю об этой мысли.
— Может, таблетку с цианидом было бы экономнее положить? — спрашиваю я у нового знакомого.
— Идея интересная, — задумчиво отвечает он мне, — но представь, что родственники сами захотят открыть гроб? Например, такие «А помнишь, мы тут нашего брата недавно закопали, а я так и не увидел его новое тату». Откапывают его, вскрывают, а там он валяется с пеной у рта и обломанными ногтями.
— Разве это помешает увидеть тату? — я не хочу вступать в диалог, но старые рефлексы просыпаются во время беседы, и я начинаю вспоминать, как строить разговор.
— А если у него татуировка под ногтем была? — ответил мне Дэн и я начинаю жалеть, что он всё же не мёртв, или хотя бы не в коме.
Мне на глаза снова попадается кафе на углу, и я представил лежащую там Эльзу. Я оставил её раздетой валяться на полу, в надежде, что встречу, наконец, человека, с которым можно будет проводить время.
— Я тут недалеко видел одного гнилого трупака, у него голову раздуло, а кожа почернела вся, — сказал Дэн, заставляя пожалеть меня о сделанном выборе. — Всё же интересно, почему здесь так много свежих?
Я бросаю косой взгляд в сторону блондина с разбитой головой, лежащего на лестнице. Его кожа иссохла и покрыта чёрными пятнами, но ветер дует в другую сторону, так что мы не чуем от него запаха.
— Да, — улавливает мою мысль Дэн, — если у человека рана, то он обычно гнилой, но у некоторых свежих я видел раны, и раны были гнилыми, но сами они сохранили товарный вид.
Я тоже замечал это, но сейчас я могу думать только об Эльзе. Она оставалась такой же как и до всего этого, даже кожа на пальцах перестала оползать. Казалось, что от её тела исходил приятный запах, словно она принимала цветочную ванну, а от кожи шло лёгкое ощущение свежести. Теперь она стала идеальна во всём.
Дует ветер и до меня донёсся запах пота от Дэна — совсем не то, что у Эльзы. В памяти возникают неприятные картины из случайно увиденного секса двух педиков из общаги от института. Запах не похож, но мне становится противно от того, что я был ещё слегка возбуждён после свидания с Эльзой, и нюхаю пот бородатого мужика.
— Как думаешь, что вообще произошло? — спрашивает он у меня и выбрасывает на перекрёсток свой стакан кофе. От него точно надо избавиться.
— Все свалились замертво, — отвечаю я ему.
— Не, я про то, почему это вообще произошло. Что всех убило: газ, радиация, болезнь? — всё не унимается мой гость, — Я вообще всё это в туалете встретил, у меня понос был жуткий. Представляешь? Сижу на унитазе в офисе, слышу, как в соседней кабинке кто-то упал, но я побрезговал дверь открывать и спрашивать что произошло, поэтому давай подтираться быстрее и наружу. Выхожу, а там все коридоры народом завалены. Я бы испугался, наверное, но у меня опять живот прихватило, и я бегом на унитаз вернулся. Сижу такой, тужусь, а сам думаю: что это вообще было, может показалось, или разыграть меня всем офисом решили? Потом уже дошло, что не розыгрыш, когда на улицу вышел. Я ещё думал, что меня пронесло, из-за того что пронесло, — он смеётся от получившегося каламбура, — но у других выживших спрашивал, как у них всё происходило и оказалось, что не в этом дело. Не знаю: может иммунитет, или ещё какая дрянь, но уж точно не от хорошего питания мы конец света пережили.
— Так ты встречал ещё выживших? — наверное, это было очевидно, но мне вдруг становится важным знать наверняка.
— Да, тут недалеко целая община людей за городом. В палатках живут, будто хиппи и строят что-то вроде коммунизма. Я там пожил около месяца: до этого вообще живых не встречал, а тут раз — человек двести выживших. Говорят, что есть ещё пара таких общин, но мне было влом искать, да и без людей было уже не то, поэтому решил остаться, а потом узнал, что там правила свои, порядки, работать надо, да и вообще фашисты там какие-то рулят, так что решил найти другое место для жилья. А ты раньше людей живых видел?
— Нет, — говорю я Дэну, — ты первый.
4
Когда всё началось, я возвращался с работы и уже подходил к перекрёстку. Я собирался перейти на сторону здания суда, чтобы случайно не встретиться с ней, но меня отвлёк удар метала, и обернувшись на звук, я увидел как две машины врезались друг в друга. Это была не единственная авария: машины ехавшие в ряд, врезались друг другу в зад и медленно тормозили, но я не обращал на это внимание, потому что заметил, как люди на улице стали падать на землю без сознания. Передо мной все уже лежали, а обернувшись, я увидел, что они продолжают падать вдоль улицы как костяшки домино. Некоторые успевали это заметить и пытались бежать от надвигающейся невидимой опасности, но это им не помогало и они, будто спотыкаясь, катились кубарем по земле и больше уже не вставали.
В мозгу всплыла ассоциация с каким-то фильмом, где люди убивали себя, надышавшись газа, хотя здесь происходило совершенно иное, но суть была той же — мир начинал рушиться. Осознав это, я тут же начал оглядываться вокруг в поисках синего цвета, но на сером асфальте лежали такие же невзрачные люди. Я машинально побежал дальше по улице мимо тех мест, где постоянно встречал её, и, добежав до очередного перекрёстка, я остановился. Дальше этого места она мне никогда не попадалась, так что она должна была остаться здесь, если упала как и остальные. Или, как подсказывал мне внутренний голос, она в этот момент была дома, и тогда я уже не увижу её никогда.
Стоя так посреди чужого мне перекрёстка, я вспомнил, что надо позвонить домой, как это принято в подобных случаях, но по телефону я так ничего и не узнал. Гудки шли, сеть работала нормально, но трубку никто не брал, а возвращаться домой мне не хотелось. Поэтому я решил вернуться в другое родное для меня место — в магазинчик, в котором я работал. Прямо около двери лежало тело мужчины, преграждая путь к двери, и я вытянутыми руками открыл замок, а дверью сдвинул труп в сторону. Внутри осталось всё как я, и оставил: в полумраке стояли полки с канцелярскими принадлежностями, в дальнем углу стоял кассовый аппарат с копиром позади него, а сбоку от него виднелся свет из офисной комнаты, которая выходила на солнечную сторону. Именно туда я и направился, потому что в той комнате был телевизор и компьютер, по которым можно было узнать какие-то новости. Я нажал кнопку включения на компьютере, но, не дожидаясь пока он загрузится, взял пульт и стал щёлкать по каналам телевизора. Где-то шли вечерние сериалы, вместо каких-то программ ловился белый шум, а где-то была цветная таблица настройки изображения, будто пришедшая из прошлого века. В конце концов, я наткнулся на программу новостей, в углу которой было написано «Прямое включение». Экран был разделён на две части: на левой было видно студию новостей, а на правой была видна улица Копенгагена, если верить подписи. С обеих сторон лежали неподвижные ведущие, только в Копенгагене ветер трепал пальто репортёра.
Я положил пульт и уставился в изображение на экране. Только в этот момент я осознал, что возможно один остался в живых, и что она тоже, скорее всего, мертва. Я не знал, как её найти, не знал что делать дальше, и не хотел возвращаться домой — было очевидно, что там тоже все мертвы. Я просто продолжал стоять и смотреть на экран. Вокруг была полная тишина, не считая кулера компьютера и того, как из динамиков доносилось едва слышные шлепки пальто репортёра о мостовую.
— Ты глянь, как они шлёпнулись! — разбудил меня голос Дэна с улицы.
Самое ужасное в одиночестве это то, что им не дают насладиться.

 Отправлено: 29.12.15 00:48. Заголовок: 5 Я выхожу из магази..

5
Я выхожу из магазина, в котором ночевал всё это время, и не узнаю перекрёсток у здания суда, который стал мне почти родным. Скульптура из двух врезавшихся машин посреди улицы разобрана на отдельные машины, которые стоят теперь под лестницей суда, тела людей аккуратно выложены вдоль стен здания, а от места, где валялся светловолосый труп с пробитой головой, тянется кровавая полоса вдоль улицы уходящая за здание суда. Несмотря на попытку придать улице чистый вид посреди перекрёстка валяются чистые листы бумаги и мокнут в не высохших лужах и грязи.
Я выбегаю на центр перекрёстка и вертя головой пытаюсь отыскать Дэна, надеясь что он не решил «убрать» и Эльзу.
— Эй! Я тут! — слышу я крик Дэна сверху и поднимаю голову.
Он стоит на крыше здания суда и машет мне рукой. Я машинально машу ему в ответ, жалея что не взял пистолет из оружейного в паре кварталов отсюда. Меня воротит от мысли, что я так беззаботно машу рукой мужику.
— Отойди! — кричит он мне, и я повинуюсь, хотя, казалось бы, это я был здесь до него, и меня он должен слушать.
На миг Дэн скрывается, отойдя назад, и возвращается с каким-то предметом, зажатым в обеих руках, который я не могу различить. Он бросает его с крыши и это оказывается пачка офисной бумаги, которая при падении отскакивает и рвётся, на части, усеивая асфальт свежими чистыми листами.
— Слышал звук? — кричит мне Дэн, и я едва сдерживаюсь, чтобы не выкрикнуть всё что о нём думаю, но так не принято вести себя с едва знакомыми людьми.
— Я сейчас спущусь, — кричит он мне и снова пропадает из моего вида.
Пока его нет, я быстро забегаю в кафе и проверяю подсобку. Эльза лежит так же, как я её и оставил, и на секунду мне хочется запереться с ней, чтобы нас больше никто никогда не беспокоил, но видимо сейчас, нам точно не суждено быть вместе. Я быстро нахожу ключ и запираю подсобку, после чего выбегаю на улицу, как раз в тот момент, когда из здания суда появляется Дэн.
— Ты представляешь, у нас же целый город на двоих! — с восторгом говорит он, подбегая ко мне.
Мне хватало перекрёстка на двоих, пока он не появился, но вслух такое говорить нельзя.
— На улице снова тепло, так что я подумал, что можно спать, прям посреди перекрёстка, вот и решил тут прибраться. Что скажешь?
Я вспоминаю те времена, когда люди ещё были живы, и тогда тоже приходилось терпеть то, что всё шло по их порядку, слушать все их размышления, притворяться, что с ними приятно общаться и хочется увидеться ещё, и это воспоминание определённо не нагоняет ностальгии. Мне кажется, что эти времена вернулись, только вместо кучи людей на улице, работе и дома остаётся один Дэн.
С людьми всегда было сложно, потому что они редко понимали, что я им говорю, потому что каждое слово они понимали по-своему. Я не могу свободно высказываться о том, о чём думаю, и мои мысли об истреблении педиков для всеобщего благополучия так и остаются лишь мыслями. Теперь же, когда истреблены все, мне остаётся беспокоиться только о Дэне.
Эти полгода я, наконец, мог отдохнуть от этого, остаться со своими мыслями, и жить в своё удовольствие, но хватает всего одного человека, чтобы мне пришлось перестраивать всю свою жизнь так, чтобы не задеть его.
— Я у себя в магазине спать привык, — говорю я наиболее компромиссный ответ на его вопрос.
— Как хочешь, по мне так на свежем воздухе полезней спать, а всех гниющих я на мусорку отнёс.
Я злюсь от того, что он навёл порядок, не спрашивая меня: всё, что было на перекрёстке, я специально оставил на месте, потому что это место для меня как памятник нашей встречи с Эльзой, но Дэн не знает этого и узнать не может, что злит меня ещё больше.
— Я проходил там, в паре кварталов, супермаркет, — отвлекает меня от моих мыслей Дэн, — пойдём, позавтракаем туда.
— Тут недалеко универмаг почти полный, я там всегда ем.
— Как хочешь, — обиженно говорит Дэн, — я туда схожу.
Я бы сказал, что уже несколько месяцев не покидал этот перекрёсток, но обычно после этого людей считают психопатами, поэтому я промолчал. Когда же Дэн уходит, я осознаю, что мне всё же придётся покинуть перекрёсток впервые за долгое время. Если верить моему новому знакомому, то в мире не так уж и мало выживших. Мне определённо нужен пистолет.
6
Стены офиса в магазине у здания суда тогда были обклеены кучей различных распечаток. Среди них были, как и копии, которые я делал для неё, так и распечатки учебников болгарского и информации из интернета, которую я смог отрыть на фирмы, упоминаемые в документах. Я всерьёз решил найти её, хотя тогда ещё не знал ни имени, ни места работы, ни места проживания, ни того, жива ли она, или уже нет. К тому же периодически внутренний голос донимал одним вопросом: «Зачем?», — но я его игнорировал, пусть это и был единственный мой собеседник.
Телевизор по-прежнему показывал немую прямую трансляцию из Копенгагена, на которую я почти не обращал внимания. Интернет начинал сбоить, многие популярные сайты уже переставали грузиться, поэтому я круглые сутки собирал информацию о Болгарии и фирмах, что там находились, хотя всё больше мне казалось, что быстрее будет найти её, просто начав обыскивать каждое близлежащее здание. Однако времени на такие поиски у меня было предостаточно, а на использование благ цивилизации совсем немного.
Я с удовольствием обнаружил, что мир стал заметно тише, лишь только слабый ветер доносился с улицы, да техника внутри офиса в моём магазинчике доживающей свои последние дни создавали мне фоновый звук. Наконец можно было почувствовать удовольствие от работы, которую делаешь для себя, а не потому, что тебе это надо, но начиная задумываться о своём положении я ощущал, что уже опоздал на встречу и решил из принципа прийти на следующий день, но отступать тоже не было смысла, поэтому оставалось собрать все уцелевшие документы и копии. По названиям организаций я понял, что больше всего было упоминаний болгарской фирмы «Търсачка и предлагане». Они занимались поставками фармацевтических средств, в том числе и для гуманитарных целей. Мне повезло, что её сайт всё ещё исправно работал, и там можно было найти страницу с перечислением партнёров, но не успел я её, распечатать, как отключили электричество.
Чтобы разобраться с этой проблемой мне пришлось выйти на улицу, но, не смотря на то, что это был всё тот же перекрёсток у здания суда, город вокруг преобразился, став тише и приятнее. Ещё до всего этого мне нравилось гулять по вечерам по малолюдным улицам, пусть даже я и рисковал нарваться на неприятности. Теперь же я посреди дня шёл по пустынной городской улице в центре города, если только не обращать внимания на кучи мертвецов, которые тут лежали, но люди и раньше оставляли много мусора.
Наверное, мне стоило задуматься над поиском генератора, но в ста метрах от здания суда находился большой склад-магазин офисных товаров, с которым пытался конкурировать мой магазинчик, и у них, как я знал, был компьютерный отдел. Я забирал ещё работающие ноутбуки со столов, и выключал уже по дороге обратно, потому что, как показало выключение электричества, медлить было уже нельзя. Всё же мне повезло, что народ на улице не мешал, и я мог делать что угодно.
Следующую неделю я проверял каждого партнёра «Търсачка и предлагане», по медленно-угасающему интернету, постепенно расходуя аккумуляторы у взятых ноутбуков. Когда я не думал о поисках, меня забавлял тот факт, что у меня нет проблем с едой, потому что рядом был универмаг, но мне серьёзно не хватало электричества и скоростного интернета — раньше я представлял борьбу за выживание после конца света несколько иначе.
Когда мои трапезы в универмаге со мной стали разделять крысы, я решил сделать перерыв в сборе информации и пошёл искать магазин бытовых товаров, чтобы поставить всюду ловушки и отраву для грызунов. Видимо мелкие животные, наконец, поняли, что главного производителя их пищи больше нет на этой планете, так что надо менять свой рацион. Я же искал, не зная, где может находиться ближайший магазин хозтоваров, гуляя по кварталу разглядывая вывески и вспоминая, что уже успел найти по документам.
«Търсачка и предлагане» — была логистической фирмой, работающей с фармацевтическими компаниями, организовывая поставки как готовых медикаментов, так и их составляющих. В моём городе у них было около пяти партнёров, один из которых — «Pestis Med» — не так давно совершил крупную сделку с подозрительно большой суммой за распространение простых капель от насморка по всем европейским городам. Это я узнал, взломав сервер «Pestis Med», — было сложно с нуля освоить взлом компьютеров, но в интернете всё ещё валялись инструкции, и можно было уже не беспокоиться о том, что меня поймают. К сожалению, у компании было только одно представительство на весь город, и оно находилось в другом районе.
К счастью была небольшая надежда на общего партнёра у «Pestis Med» и «Търсачка и предлагане» — болгарскую компанию по организации оказания гуманитарной помощи и сбора благотворительных средств «Пресичане». Уже известным способом я смог взломать их базы данных, но ничего толком обнаружить не смог, кроме того, что за последние полгода они работали только с тремя компаниями: две уже были известны, а третья — «Зад ъгъла» занималась нанотехнологиями и кажется вообще была тут лишней.
Найдя за углом вывеску с щётками и глупыми слоганами типичного хозяйственного магазина, я на секунду отвлёкся от размышлений, переключив своё внимание, на витрины в магазине. На одну из витрин облокотилась туша пожилой женщины, которая, судя по всему, была тут когда-то продавщицей, и я в очередной раз не без удовольствия отметил, как мне повезло, что не придётся с ней разговаривать, объясняя свою проблему с грызунами.
По вывескам и инструкциям на коробках я набрал необходимую мне отраву с принадлежностями и пошёл рассовывать по местам, которые чаще всего посещал в последнее время. Я не спешил, тщательно строя защиту от крыс вокруг своего магазинчика, потому что мне пока не надо было торопиться, как всю предыдущую неделю. Защита «Зад ъгъла» оказалась самой сложной: я потратил несколько дней только на то, чтобы понять, как её взломать и пока я травил грызунов в округе, несколько ноутбуков пытались пробиться внутрь. Разобравшись с вредителями, я вернулся к себе в магазинчик и на секунду заметил, как ветер снаружи звучит сильнее обычного. Причиной этого было то, что все ноутбуки разрядились, и больше не гудели, так что, начав биться об стену и что-то бубня под нос, я решил завязать на время с поисками и организовать себе нормальное жильё. Всё же без девушки я жил уже достаточно долго, а без удобной кровати только несколько недель, и мне это не нравилось.
— Ты точно не хочешь кровать на улицу вынести? — прерывает мои воспоминания голос Дэна.
Несмотря на свою воспитанность, я начинаю терять терпение.

 Отправлено: 30.12.15 19:58. Заголовок: 7 На весь перекрёсто..

7
На весь перекрёсток у здания суда раздаётся жуткий скрежет металлической кровати едущей по асфальту. Дэн всё же решил перетащить её на место, где раньше стояли врезавшиеся машины, а я молча наблюдаю за этим, хотя не вежливо было не спрашивать о помощи.
Несмотря на то, что в моём уютном мирке устроили, жутки беспорядок, я всё-таки чувствую радость от того, что больше не буду спать под одной крышей с воняющим мужиком, зная, что рядом в здании лежит тело прекрасной Эльзы, которая всё ещё ждёт моего возвращения.
— Всё же зря ты, — говорит мне Дэн, делая вид, что хочет в очередной раз меня переубедить, но по его виду понятно, что он просто остановился для передышки, — От свежего воздуха здоровье лучше, а без свежих продуктов, так вообще теперь жить хреново.
Я чуть было не говорю вслух, что зато умру раньше, но потом вспоминаю, что в приличном обществе преждевременная смерть — это моветон и решаю промолчать.
— Ответить нечего? — спрашивает меня Дэн, и я всё же пожимаю плечами, улыбаясь, чтобы не показаться грубым.
Дэн ещё некоторое время стоит и смотрит на меня, думая что ещё сказать, но так и не найдя нужных слов разворачивается и продолжает толкать кровать. Я нашёл эти кровати на колёсах, но потом решил открутить их, чтобы они стояли более устойчиво. Сейчас я с трудом сдерживаю улыбку, потому что колёса лежат в журнальном столе у меня в магазине, но я об этом не говорю.
Внезапно дует прохладный ветер, и я, поёжившись, упираюсь рёбрами в спрятанный за поясом пистолет. На перекрёстке у суда больше не остаётся безопасных мест, не считая, разве что, подсобки в кафе, запертой на ключ, поэтому я решил постоянно носить оружие с собой, хотя и не думаю, что мне скоро придётся им воспользоваться.
Дэн, наконец, доталкивает кровать до центра перекрёстка и резко валится на неё всем телом. Наверное, он очень устал, но я вспоминаю о том, что он один убрал машины, так что решаю подойти и проверить как он.
— Где ты такое старьё нашёл? — спрашивает он у меня, и я с сожалением понимаю, что с ним всё в порядке.
— Тут гостиница рядом, там всё под винтаж сделано, — говорю я ему в ответ.
Он начинает смотреть на меня и от этого взгляда у меня начинается дрожь по телу, так что я, облокотившись о перину спиной, сажусь на асфальт.
— Готов поспорить, что до этого ты не был никогда в таких гостиницах.
Я молчу в ответ на предположение Дэна, и он продолжает:
— Вот я вообще в гостиницах ни разу не был. Нам как будто дали поиграться целым миром, только лишили самых интересных игрушек.
— Самые интересные игрушки вполне играют сами в себя, — наконец поддерживаю я разговор с Дэном. Всё же я не ожидал, что он сможет подобрать такую метафору, не боясь, что я её не пойму.
— И в нас они тоже играют, — продолжил Дэн, — даже когда сами этого не знают.
Я осматриваю перекрёсток и взглядом провожу по «игрушкам у стены» — они всё так же молча наблюдают за происходящим, а я снова вспоминаю об Эльзе.
На некоторое время он замолчал, и я наслаждаюсь тишиной мёртвого города погружающегося в сумерки. Раньше мне никто не дал бы сесть посреди перекрёстка у здания суда и молча глядеть в даль, но теперь, даже не смотря на то, что сижу тут с Дэном, я могу себе это позволить.
— Знаешь, — прерывает тишину Дэн, — У меня раньше любовь была.
Я на секунду представляю образ девушки, которая могла понравиться Дэну, но он получился нечётким. Какая она? Похожа на Эльзу, или полная её противоположность? В любом случаем меня это мало касается, только Дэн считает иначе.
— Только я о своих чувствах не говорил, — продолжил он свой рассказ, — там обстоятельства были… в общем, всё равно ничего не вышло бы у нас, но я сейчас думаю, что будь даже минимальный шанс быть нам вместе, то я его уже точно упустил. Что самое глупое, я же постоянно рядом был, мимо проходил, у меня даже фото на телефоне стояло. Иногда представляю, что говорю: «У меня твоё фото на заставке», а мне в ответ: «У меня своя жизнь».
— Понимаю, — говорю я без доли иронии.
Всё же, как бы мне не хотелось убрать Дэна из своей жизни, как оказалось у нас есть и что-то общее. К сожалению, я всё равно сейчас больше думаю об Эльзе.
— Наверное, с каждым такое было, — говорит Дэн, — Всегда есть люди, которым не быть с тобой, и ты ищешь тех, что ближе, проще, безопаснее и загоняешь себя в нору в которой никогда бы не хотел быть. И ведь это начинает нравиться, будто ты изначально именно этого и хотел.
— Наверное, это лучше, чем жалеть о том, что ты хотел на самом деле? — спрашиваю я, жалея о том, что так долго не открываю подсобку в кафе.
— Главное, что я понял — это надо всё делать сразу, а не планировать, — говорит Дэн, резко сев на кровати, — Планы — дерьмо. Если бы я делал всё, что приходило в голову, то был бы пару раз бит, и скорее всего уже мёртв, но хотя бы счастлив. Теперь оказаться битым уже заметно сложнее, а мёртвым, уже и не так страшно. Хотя бы красивый труп после себя оставлю.
Он встаёт и идёт в ту сторону, в которую я не хотел бы, чтобы он ходил. Пусть он и уходит от кафе, но всё же…
— Гостиница там? — спрашивает он у меня. — Я же, правда, там не был ни разу.
Я резко встаю и, кивнув в ответ, иду за ним. До сих пор я мирился с тем, что он мешает мне видеться с Эльзой, наводит здесь свой порядок и раздражает одним своим присутствием, но всё это можно было стерпеть, пока он не решается заглядывать за закрытые двери, а у суда я таких оставил много. И к одному из них он направляется прямо сейчас.
— А я ведь сразу заметил гостиницу, ещё до того как тебя услышал, — говорит Дэн, — уже направлялся туда, да потом понял, что уже вроде и смысла не было.
— Ты же не планировал меня встретить, — в голове появляется нелепый план, который может задержать его, — А в гостиницу ты, получается, планировал попасть, значит, тебе сама судьба велела избегать её.
Дэн на секунду оборачивается и смотрит на меня, а я в ответ глупо улыбаюсь, и ощущаю, как увеличивается вес пистолета спрятанного у меня за поясом. Он улыбается в ответ, приняв всё это за шутку, и продолжает идти к гостинице. Мой план успешно проваливается.
— Мы постоянно скрывали то, кем мы являемся, не делали того чего хотели, — говорит Дэн и открывает главный вход, — почему мы сейчас должны сдерживать себя?
Он входит внутрь и видит обуглившиеся стены и обвалившийся потолок, посреди холла в куче мусора лежат обуглившиеся тела вперемешку с отрезанными человеческими руками и ногами, а сверху всё это накрыто собакой с распоротым брюхом, кишки и внутренности которой накрывают всю эту кучу вокруг. В воздухе стоит мерзкий запах гнили и повсюду летают мухи, а по полу ползают ещё какие-то насекомые, но я не смотрю на то, что и так уже видел, а изучаю реакцию Дэна. Кажется, он не был готов увидеть подобное.
— Я тут с прошлого раза не убрался, — говорю я, пытаясь разрядить атмосферу.
8
Жить одному на планете было прекрасно, но иногда я сходил с ума. За окном уже второй месяц шла осень, хотя я и не особо следил за временем года. В окна бил порывистый ветер с дождём, но меня грел костёр, разведённый у кассового аппарата. От дыма и запаха масла было тяжело дышать, но лучше так, чем умирать от холода, хотя теперь это уже и не имело особого значения. В голове постоянно возникал образ Эльзы, который всё ещё был для меня безымянным и неуловимым. Я надеялся к этому времени уже забыть её внешность, и отчасти у меня получалось, но это не спасало моё подсознание от навязчивого желания найти её, и не смотря на то, что в помещении было душно, меня всё равно колотил озноб.
Как оказалось, единственным хоть сколько-то интересным занятием после смерти всех людей было чтение, но я не хотел тратить все батарейки на это, поэтому читал только днём, а из-за осенних туч, навечно похоронивших солнце, я и вовсе забросил это занятие, так что делать было решительно нечего. Впрочем, даже если бы и были какие дела, я вряд ли нашёл бы силы чтобы заставить себя ими заниматься.
Меня будто разбудила внезапно образовавшаяся тишина: дождь прекратился, ветер утих и костёр, будто подыгрывая им, стал трещать тише. Когда люди ещё были живы, в этом магазинчике в центре города у здания суда всё равно было достаточно тихо — единственное что мне нравилось на работе. Теперь же тишина стала надоедать.
Нужно было чем то себя занять, и ответ напрашивался сам собой — у меня до сих пор не было нормального источника тока, но я всё ещё откладывал этот вопрос, не смотря на то, что скоро должна была начаться зима. Пришлось через силу вставать и тащить своё тело к выходу, чтобы найти генератор, а заодно развеяться. В последний раз я прилагал такие усилия, когда Эльза проходила мимо меня.
На улице всё так же лежали трупы. Сначала меня удивило то, что они не гниют, но потом я даже обрадовался, поняв, что мне не придётся их убирать. Теперь же они только мешались под ногами и молча наблюдали за моими похождениями.
Встав около врезавшихся машин в центре перекрёстка у здания суда, я на секунду задумался, где мне начать поиски генератора, или аккумуляторов, но тут же начал проклинать себя, за собственную глупость. Прямо передо-мной находилось огромное муниципальное здание, где наверняка должен быть генератор.
Я некоторое время петлял по коридорам здания суда, но в итоге нашёл спуск в подвал где, как и ожидалось, стоял генератор. не медля не секунды, я принёс сюда севшие полгода назад ноутбуки, и начал изучать инструкцию написанную на металлической пластинке прикрученной к генератору. К счастью для меня в нём ещё оставался бензин, и мне почти сразу удалось его запустить.
Как только зарядился первый ноутбук, я запустил его и начал пытаться пробиваться в интернет. На удивление это мне удалось, но ни один известный мне сайт не запускался, зато я смог заново запустить взлом серверов «Зад ъгъла», которые продолжали исправно работать, не смотря ни на что. На этот раз я решил ждать завершение процесса перед экраном, но всё же вышел быстро запастись едой в универмаг.
По дороге я заметил стаю собак у входа в магазин, которых видимо, привлёк свет костра. Раньше мне казалось, что он должен их отпугивать. Опять собирался дождь, поэтому я решил не обращать внимания на стаю, и быстро забрав заготовленный заранее пакет с продуктами, вернулся в суд. Спустя бессонные сутки я пробился на сервер и нашёл там внутренний документ, судя по которому, представитель компании за пару дней до конца света должен был встретиться в моём городе с представителем «Novus». Как оказалось, это аналитическая компания, и находились они как раз за тем поворотом, за которым должна была работать Эльза.
Запомнив адрес, я тут же побежал туда, не обращая внимания на ливень, сильный ветер и то, что провёл без сна целые сутки. Она должна была быть ещё там, целая и невредимая, как и все вокруг, но только ей это действительно было нужно. Офис «Novus» находился в бизнес-центре, выглядевшим футуристично из-за зеркальной поверхности, который я постоянно проходил мимо, но ни разу не видел, чтобы она выходила оттуда. Видимо мне просто не везло, но на этот раз я уже обязан был найти её.
«Novus» находился прямо на первом этаже, и дверь туда была открыта. Внутри царил полумрак, освещаемый лишь тусклым светом с улицы, и на полу я заметил несколько трупов. Тут же я стал осматривать их, но её среди них не было. Впервые за долгое время, я не терял надежды и стал осматриваться в офисе. Постепенно глаза привыкли к полумраку, и я мог различить компьютеры разделённые перегородками и какие-то отдельные предметы, лежавшие на столах, как вдруг одно рабочее место привлекло мой взгляд. Не знаю как, но я понял, что это было её место: она сидела на этом кресле, работала на этом компьютере, это она оставила лежать здесь всё так, как оно пролежало последние полгода. Чем дольше я осматривал рабочее место, тем больше убеждался, что здесь сидела она — наклеенные распечатки на перегородках с шутками на болгарском языке, лежащие бусы, которые я точно видел на ней, записки написанные тем почерком, который я ни раз видел на документах, которые она копировала у меня, пусть даже мне и пришлось напрячь зрение, чтобы прочитать их в такой темноте. Я уже начал думать, что надо перетащить компьютер к генератору, не смотря на идущий дождь, но меня отвлекла от этих мыслей записка с датой и временем, которую я заметил возле монитора. Это было напоминание о встрече в гостинице неподалёку от здания суда. Назначено ровно на момент, когда все умерли.
Я мигом бросился бежать в гостиницу, но по пути подумал, что туда лучше взять фонарь из моего магазина. Собаки всё ещё толклись у входа, и я медленно шёл между ними, пока одна из них не заметила моего наглого поведения и не начала лаять. Тут же всполошилась вся стая, подхватив её лай, начала рычать и пытаться меня укусить, но я вовремя успел забежать внутрь магазина и закрыть за собой двери. Псы не должны были мне быть преградой — только не сейчас.
Я достал горящую доску из костра и, положив в карман фонарь, резко открыл дверь, тыча импровизированным факелом в морды собак. Некоторые убежали, но большинство продолжали рычать на меня и лаять, будто забыв, что не так давно просили у меня взглядом недоеденный обед. Тогда я резко ткнул в морду ближайшую собаку, и она, заскулив убежала. Большая часть стаи последовала за ней, но одни из них всё же остался, немного пятясь от меня, будто выжидая удобного момента для атаки. Мы долго играли в гляделки, пока он, наконец, не решился броситься на меня, но я успел ударить его с размаха в туловище и пёс упал на землю. Пока он не успел оклематься и побежать к остальным я стал бить его горящим факелом, до тех пор пока он не перестал скулить и фыркать от наносимых мной ударов.
Я взял пса за лапу и, тяжело дыша, поволок его по асфальту за собой, держа факел впереди. Доска оказалось хорошо промасленным, и успокоившийся дождь всё никак не мог затушить его — теперь меня точно не должны были беспокоить собаки.
Собаку я бросил, только когда вошёл с ней в холл гостиницы, а факел оставил лежать горящим на стойке у консьержа, и пошёл осматривать гостиницу с фонарём. В записке было написано, что встреча будет в восемнадцатом номере, и я нашёл его на втором этаже, но дверь была заперта, так что пришлось найти запасной ключ у консьержа. Трясущимися от волнения руками я открыл дверь, и тут же в груди резко стукнуло сердце — внутри вместо неё лежала пара голых педиков в кровати, застывших с членами друг у друга во рту. Я почувствовал, как к горлу начала поступать рвота, и меня начало трясти от злости. Здесь не должно было быть педиков, они не должны мне портить жизни после своей смерти.
Я снова пережил те времена, когда жил в общаге и впервые увидел пидрил, случайно застукав соседа по комнате с мужиком в постели. Сначала мне было противно, а потом я постоянно испытывал страх перед ними. Даже обычное прикосновение к ним вызывало у меня чувство омерзения. В этот раз я знал, что с этим делать. Я спустился вниз и подобрал тесак с тележки с пропавшей едой. У пидоров не должно было быть потомства, их самих не должно было быть на этом свете, и тем более они не должны были быть препятствием на пути в моих поисках.
Зайдя в номер, я стал хаотично рубить их тесаком, стараясь разрубить на самые мелкие части. Брызги крови испачкали мне весь перед одежды и лицо, так что, закончив я вытерся полотенцем из ванной в номере. Потом я завернул остатки педиков в простынь и выволок их из комнаты, в которой я должен был найти её. Донеся их до центра холла гостиницы, выровняв их руки и ноги по дороге.
Я поднял со стойки факел и бросил его на простыню, глядя на то, как они исчезают из моего мира. В этот раз мне не надо было бояться наказания — я видел мёртвых судей. Да и сами пидоры не могли мне уже ответить. Пока огонь сжигал тела, я всё думал, где совершил ошибку. Записка точно была написана тем же почерком, что я видел раньше, не могли же эти педики работать с ней в одном офисе и носить одинаковые украшения.
Я ещё раз достал записку и понял что я — идиот. Цифра, которую я принял за восемнадцать, оказалась цифрой шестнадцать. Дверь в номере оказалась не запертой, и я, наконец, увидел её лежавшей на полу в синем вечернем платье. Рядом с ней лежал старик в деловом костюме и надетом респиратором, а в руке у него был раскрытый чемодан с механизмом из колб и отключенного цифрового табло внутри. В этот момент я услышал, как в холле обрушился потолок.
— Всё же мне нравится спать без потолка, — сказал мне Дэн, заставив забыть ту гостиницу, что мы с ним осматривали накануне
Даже от него бывает польза.

 Отправлено: 31.12.15 19:26. Заголовок: 9 Дэн в последние не..

9
Дэн в последние несколько дней сыпет ничего не значащими фразами в совершенно случайном порядке. Конечно жизнь на перекрёстке у здания суда накладывает свой отпечаток на психику, но всё же я начинаю беспокоиться. В первую очередь за себя.
— Наверное, надо будет рядом место для костра организовать, — говорит Дэн и сильнее закутывается в пыльные одеяла из гостиницы.
Я не обращаю на него внимания, но он подходит к крыльцу магазина и садиться рядом со мной на ступеньку у входа.
— Холода снова возвращаются, — говорит он мне, и я, в надежде, что он вернётся к себе, решаюсь поддержать разговор:
— Может погода без людей улучшиться…
— И зимы станут холоднее, — перебивает мою мысль Дэн.
На всякий случай я не решаюсь продолжить разговор, но Дэн внезапно неестественно посмеивается и говорит мне:
— В том поселении, где я был, пытались сделать отопление, но местный сантехник так намудрил, что все огороды кипятком залил.
В конце предложения вместо точки он снова издаёт неестественный смешок. После того как мы вернулись из гостиницы он смеётся только так, и это раздражает больше, чем его обычный смех. Спрашивать о том, что с ним происходит в последнее время, было бы слишком грубым, но я всё же рискую:
— Ты изменился после того, как увидел гостиницу.
Он смотрит на меня, и медленно на его лице появляется улыбка. Настоящая, как и была до этого.
— По-твоему человек не должен меняться после того, как увидит подобное? — говорит Дэн.
— Ты же не сидел на месте, наверняка и хуже вещи видел, — я совершенно перестаю следить за словами, и мне становится немного стыдно, но остановиться уже не могу. — Да и слишком сильно ты стараешься выглядеть, будто ничего не произошло.
Дэн отворачивается от меня и смотрит в сторону гостиницы. Мне от этого становится проще дышать. Всё же он сидит слишком близко ко мне.
— На самом деле я и сам подобным по дороге занимался, — говорит он в сторону, но я его прекрасно слышу. — Сначала из любопытства отрезал пальцы, чтобы понять, почему они не гниют. Кстати, я заметил у одной своей подруги, у которой были растяжки после родов, что они исчезли, даже решил, что люди окуклились и стали быстрее регенерировать, но надрезав ей щёку, я так и не дождался, чтобы рана затянулась. Кажется, у неё вся кровь через порез вытекла, впрочем, всё равно она была уже мертва, я ей только синеву коже добавил.
— И что ты ещё с трупами делал? — попытался я навести Дэна на нужную тему.
Он повернулся ко мне и сказал:
— Трахал.
В этот момент я почувствовал, что у нас действительно много общего и мне даже захотелось рассказать ему об Эльзе, но вовремя остановил себя — всё же это было только между нами.
— Мне раньше с этим не сильно везло, вот я и решил наверстать упущенное, — продолжил Дэн. — Постоянно находил тех, что были покрасивее, а потом узнал, что не один в живых остался и бросил. А в поселении мне как назло самый страшный понравился. Как только об этом узнали, меня там перестали за человека держать, вот я и ушёл.
Я не совсем понял сказанного, поэтому на всякий случай уточнил:
— Так ты… гей? — я чуть было не назвал его пидором, но это было бы не толерантным.
— Да, а тебя это беспокоит? — спокойно говорит Дэн, будто уже знает, что я отвечу.
— Нет, конечно, — но меня это очень беспокоит.
Вдруг до меня доходит, что на самом деле он мужиков мёртвых трахал, и от этой мысли меня начинает воротить. В страхе я начинаю думать, что вдруг я умру, и что он тогда сделает с моим трупом. Это было бы не этично.
Спустя некоторое время Дэн поднимается и идёт обратно к своей кровати посреди перекрёстка у здания суда. Я снова вспоминаю, что у меня есть пистолет и достаю его из-за пояса, чтобы осмотреть. Дэн идёт к кровати так медленно, что я успеваю взвести затвор. По улице разносится металлический скрежет, но Дэн, кажется, этого не замечает. Пока он подходит к кровати, я успеваю взять его спину на прицел и нажать на курок. Раздаётся громкий звук выстрела.
10
Я притащил её к себе на перекрёсток у здания суда и, положив у костра, побежал тушить пожар в гостинице. Меньше всего мне хотелось, чтобы огонь спалил мой город, но тратить на него ценную воду было бы слишком непозволительной роскошью, поэтому я вспорол лежащую рядом собаку и затушил пламя её внутренностями. На удивление сработало.
Наконец я почувствовал, как на меня навалилась усталость, но всё же во мне нашлись силы дойти до магазина, где я взял её сумочку и стал изучать содержимое. Среди кучи барахла самым интересным были документы, но мне не понравилось то имя, что там стояло — оно было слишком простым для такой удивительной девушки.
«Это не мои документы, меня зовут Эльза», — сказала она мне.
— Ты не представляешь, как долго я искал тебя, Эльза, — сказал я ей, и нежно приобнял.
Её тело было холодным и грязным от пыли и дождя, а вечернее платье, в котором она была, всё смялось и потеряло свой вид.
«Ты же не хочешь, чтобы я была перед тобой, в таком виде?» — спросила меня Эльза.
— Я даже такой люблю тебя…
«Но я не хочу, чтобы ты меня такой видел», — перебила меня Эльза, и я, глядя в её пустые глаза, которым нельзя было отказать, несмотря на усталость, понёс её в здание суда.
В прошлый раз при поисках генератора я заметил, что этажом выше подвала было расположено несколько камер для заключённых, именно туда я и понёс Эльзу в надежде, что здесь окажется и душ. К счастью мои надежды оправдались и я, включив воду, стал снимать с Эльзы одежду. Конечно же, холодный тюремный душ не шёл ни в какое сравнение с ванной в гостиничном номере, но, по крайней мере, тут не было всё закопчённым от пожара, и не воняли трупы сожжённых педиков.
— Подожди, я принесу тебе нормальное мыло, — сказал я Эльзе и оставил её лежать голой под струёй воды.
На улице начинало всходить солнце, которое приятно грело моё тело, обещая тёплый осенний день. Усталости я уже не чувствовал, и главное — я был счастлив. Я быстро вернулся с дорогим гелем для душа из хозяйственного магазина, но снова увидев лежащую в воде обнажённую Эльзу, почувствовал, будто не видел её ещё дольше, чем прежде.
«Я скучала по тебе», — сказала мне Эльза.
— Я тоже, — сказал я в ответ и принялся её купать.
Её кожа была бархатистой, как у ребёнка, а морщинки, которые я раньше замечал у её глаз, куда-то исчезли. Мне даже стало стыдно, что я вообще прикасаюсь к столь совершенному созданию, но она подбодрила меня, сказав: «Ты тот, кого я так давно ждала». От этого у меня на душе стало так тепло, что я не замечал, что на меня льётся ледяная вода.
Закончив мыть Эльзу, я вытер её своей толстовкой, и, отнеся в ближайшую открытую камеру, пошёл искать ей одежду.
В зале суда я увидел на кресле привлекательную девушку в джинсовой юбке и светлом топике, которая по комплекции была похожа на Эльзу. Не долго церемонясь, я взял на время у неё одежду, отметив, что девушка была действительно очень привлекательной, даже до того, как я её раздел, но в камере меня ждала другая. По пути я увидел сгнивший труп парня в серой рубашке и сменил на неё свою окровавленную белую.
Вернувшись в камеру, я стал одевать Эльзу, извинившись, что нашёл такую простую одежду.
«Мне нравится», — утешила она меня, и я улыбнулся ей в ответ.
— Давай в кафе посидим, — предложил я ей, и она молча согласилась.
Неся её в кафе на перекрёстке у здания суда, что мы часто проходили мимо, идя с работы, я всё не мог поверить, что у нас всё так быстро и легко получалось. Будто я умер, попав в рай, а не окружающие, и все мои мечты, наконец, сбылись. Тихое свежее утро только подчёркивало моё настроение, и в голове не было ни одной плохой мыли.
В кафе, не смотря на то, что было пыльно, а за столиками и на полу валялось несколько трупов, было довольно уютно. Я посадил Эльзу за столик у окна, а сам пошёл за стойку навести нам по чашке чёрного кофе, перешагнув тело повара, лежащего у двери в подсобку. Поставив чашки с кофе на стол, я сел напротив неё. Она сидела, упершись головой в стекло витрины с широко раздвинутыми ногами так, что я видел, что на ней не было нижнего белья — я решил, что надевать чужое было не гигиенично.
— Ты прекрасно выглядишь, — сказал я Эльзе и пригубил кофе.
«Я больше не могу терпеть», — прошептала она мне и её голова начала со скрипом сползать вниз по стеклу.
Быстро подхватил её, я смахнул чашки на пол и положил Эльзу на стол — я тоже больше не мог терпеть. Раздвинув ей ноги, я прижался к ней и стал стаскивать топик вниз, обнажая её грудь, но она, откинув голову назад, сказала: «Только не здесь, а то нас увидят».
— Конечно, — сказал я Эльзе, и, перекинув её через плечо, понёс в подсобку. — Как скажешь.
Открыв дверь подсобки, я поднял сквозняком клубы пыли, которые полезли наружу, и в нос полез затхлый запах, впрочем, ради Эльзы я мог этого и не замечать. Я прижал Эльзу к стене, держа её на весу одной рукой, а другой спускал с себя штаны. От этого мне становилось жарко, к тому же в подсобке было слишком душно.
«Опусти меня на пол», — прошептала Эльза, и я послушался её.
Вонзив в неё член мне показалось, что я засовывал его в песок, поэтому я на всякий случай спросил:
— Тебе не больно?
«Всё прекрасно, продолжай», — ответила она мне, но я продолжил смотреть в её пустые глаза, пытаясь понять, правда ли это.
В голове возникла мысль «Всё это ложь», и я медленно вышел из Эльзы.
— Ты же мертва, — сказал я Эльзе, и она промолчала.
Я упорно не хотел этого принимать. Все мои поиски, попытки выжить одному, борьба с собаками — всё это было пустой тратой времени, потому что я уже опоздал, и уже тогда знал это. Она была мертва.
— Зачем я всё это делаю? — я спрашивал не Эльзу, впрочем, она всё равно молчала.
Когда все ещё были живы, я мог просто подойти к ней познакомиться, вместо того, чтобы искать её труп.
— Зачем… Зачем… Зачем… — я продолжал это тихо повторять в надежде найти ответ.
У нас на самом деле ничего не складывалось, потому что передо-мной лежала вещь, с которой можно было делать что угодно, но она не могла сделать ничего в ответ.
— Зачем… Зачем…
Зачем я надеялся её найти? Ведь я никогда не хотел трахать её труп в подсобке кафе. Мне не нужно было её переодевать или мыть. Возможно, даже было бы лучше, чтобы она сгорела в той гостинице, и я бы так никогда её не нашёл.
— Зачем…
Мне на самом деле незачем было жить в этом мире, пусть, даже если я последний человек на Земле. Мне просто хотелось, чтобы она была счастлива, но сделать этого не мог.
Я сдержал подступающие слёзы, и, опустившись на пол, опёрся спиной на противоположную стену. Пыль улеглась, и я мог спокойно рассматривать бездыханное тело Эльзы. В голове какое то время был гул из разных мыслей и воспоминаний, но он, как и пыль успокоился, оставив после себя пустоту.
Мы сидели на полу подсобки в кафе на перекрёстке у здания суда. Безумно хотелось трахаться и умереть.
11
Теперь никто не мешает мне быть с Эльзой: ни Дэн, ни другие педики, ни собаки, ни расстояние, ни я сам. Я думаю об этом глядя на лежащее бездыханное тело Дэна посреди перекрёстка у здания суда, а в ушах, тем временем, стоит странный гул, напоминающий сотни человеческих стонов. Никогда не думал, что от выстрела оглушает именно таким образом.
Я бросаю пистолет на землю, и наконец, бегу в кафе к Эльзе, вытаскивая на ходу ключ от подсобки. Я, не замечая ничего вокруг, врываюсь внутрь, и открываю дверь подсобки, но, к моему удивлению, в меня упирается черенок швабры, который держит трясущимися руками Эльза.
— Не подходи ко мне, урод! — сказала она незнакомым мне голосом.
Он слишком ужасен, не женственен и груб для такой милой девушки, да и сама она сейчас выглядит не лучшим образом: волосы растрёпаны, кое-как нацепленная одежда, что я нашёл для неё, едва прикрывает её тело, по лицу стекают слёзы, а всё тело трясётся от страха или злобы.
— Так с тобой всё в порядке? — пытаюсь я проявить учтивость.
— Иди к чёрту, — отвечает она мне сквозь зубы и начинает отталкивать меня шваброй назад. — Этот мудак меня насиловал, — обращается она уже к кому-то за моей спиной, и я чувствую, что меня держат за рукав.
Я оборачиваюсь и вижу, что меня схватил здоровый мужик в костюме повара, который на голову выше меня. Сердце начинает колотиться как бешеное. Не дожидаясь, что он будет делать дальше, я резко дёргаюсь, и вырвавшись из его рук, бегу на улицу. До Эльзы мне уже не было дела, видимо давно стоило смериться с тем, что я не создан для отношений. Снаружи, как оказалось, стали подниматься и остальные люди, издавая при этом стоны, и громко плача. Некоторые с удивлением рассматривают свои руки, изучая, как они двигаются, других же тошнит прямо посреди улицы. Я продолжаю бежать, но замечаю, что чуть не пробежал свой магазинчик и сбавил шаг, чтобы слиться с толпой, но заметил, что многие из очнувшихся людей смотрят на меня с осуждающим взглядом.
— Это он меня раздел! — услышал я тонкий женский голос, и, обернувшись, увидел, что из здания суда вышла босая девушка, закутанная в серую ткань, у которой я одолжил одежду для Эльзы. Она показывает на меня, и для некоторых людей этот жест кажется приказом, так что слиться с толпой не удаётся, и мне приходится снова бежать.
Меня опять, как и раньше, окружают люди, пусть и напуганные, но всё такие же одинаковые — они не в силах меня понять, а я не могу им ничего объяснить. Я продолжаю бежать, подальше от здания суда, дальше из ставшего родным магазинчика, дальше из района, дальше из города. Я бегу туда, где люди возможно ещё не ожили, где меня не знают, или где вовсе никого нет. Я бегу пытаясь заглушить голос в голове, который повторяет один и тот же вопрос. «Зачем?»

 Отправлено: 31.12.15 19:27. Заголовок: Чтобы не оставлять н..

Чтобы не оставлять на следующий год выкладываю остатки.